Иван Константинович Айвазовский «Рыбаки на берегу моря», 1852
Национальная галерея Армении, Ереван
Романтизм
«Море — это моя жизнь», — сказал художник. Он обладал способностью передать движение и дыхание моря.
Айвазовский с детства любил море и сумел создать правдивый и поэтичный образ беспредельной стихии, романтическому восприятию которой оставался верен всегда.
Мастер отличался необычным живописным мышлением. На полотне художник создаёт яркие, поражающие своим великолепным декоративным звучанием сочетания. Подобные работы воспринимаешь как симфонию красок, как песню красоте. «Проживи я ещё триста лет, — говорил художник, — всегда нашёл бы в море нечто новое».
Зачастую на картинах Айвазовского можно видеть людей, любующихся величественной красотой природы. Художник видит в человеке неотъемлемую частицу мироздания. Его «вымышленные» романтические герои по-своему автопортреты.
Художник открыл свой метод изображения по памяти, даже без этюдов, ограничиваясь лишь беглыми набросками карандашом. Обосновывая этот метод, художник говорил: «Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры».
Ребёнком он играл на берегу своей родной Феодосии, и с детства в его душу запала изумрудная игра черноморского прибоя. Впоследствии, сколько бы ни писал каких морей, всё у него получалась прозрачная зелёная вода с лиловатыми кружевами пены, свойственной его родному Евксинскому Понту. Самые яркие впечатления были связаны с морем; наверное потому и посвятил он изображению моря всё своё творчество. С одинаковой силой мог передать блеск сверкающих на воде солнечных лучей, прозрачность морской глубины и белоснежную пену волн.
Произведения Айвазовского выделялись среди работ современных ему живописцев колористическим качествами. В 1840-е годы во время прохождения выставки в Берлине рецензент местной газеты объяснил повышенное звучание цвета в работах русского художника тем, что он де глухонемой и этот недостаток компенсируется обострённым зрением.
Строгий критик И. Н. Крамской писал П. М. Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок».
Айвазовский испытал влияние голландских маринистов 17 века, пришёл к «акварельной» технике живописи, когда цвет накладывается на холст тонкими перекрывающими друг друга слоями. Это позволяло передавать самые незначительные цветотональные градации.
Начинал писать картину Айвазовский, изображая небо, или как он называл его вслед за своим учителем по Академии художеств М. Н. Воробьёвым — воздух. Какой бы величины ни был холст, Айвазовский писал «воздух» в один сеанс, даже если он растягивался до 12 часов кряду. Именно таким титаническим усилием достигалась передача воздушности и цельности цветовой гаммы неба. Стремление как можно быстрее завершить картину диктовалось желанием не потерять единство настроения мотива, донести до зрителя остановленное мгновение из жизни подвижной морской стихии. Вода на его картинах — это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный. А небо, если возможно, ещё бесконечнее.
«Сюжет картины, — говорил художник, — слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта; сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе и до тех пор не отхожу от полотна, пока не выскажусь на нём моею кистью».
Говоря о своих картинах, Айвазовский заметил: «Те картины, в которых главная сила — свет солнца, … надо считать лучшими».
